Кстати, я очень редко об этом вспоминаю, но у меня есть еще одна семейная история, которой очень горжусь и дорожу. Родился я в том регионе Западной Украины, где православных почти не было. Мой первый храм строился греко-католиками, собственно, им и принадлежал до времени собора 1946 года, пока не перешел к РПЦ в комплекте со священником. Особых вариантов в духовном выборе люди тогда не искали, да и не нужно им было это. Они и до сегодняшнего дня в церковь ходят либо из-за принципа (я не православный, я католик, или я не католик, я хожу в православный храм), либо от скуки или привычки. Но главное здесь не это.
Из двух местных униатских священников - Ивана и Василия, первый с легкостью перешел на православие, а потом с такой же легкостью из него вышел, когда уже можно было выходить, потому, что выходили все. А вот второй, - Василий, оказался гораздо более порядочным. Он понимал, что менять веру по разнарядке из Москвы не только неприлично, но и греховно. А в Бога он верил. Даже после того, как его просили этого больше не делать, приводя в пример его друга - Ивана. Действительно, живет себе человек спокойно, даже молится, всегда имеет и хлеб и даже больше. Чего еще хотеть порядочному человеку в социалистическом обществе? Но отец Василий не хотел хлеба. Ему было важно сохранить чистую совесть. Ведь даже если священником оставаться, то какими глазами теперь на Бога каждый день смотреть, если ты предатель? И ты сам знаешь, что предатель. И Бог об этом тоже знает!
За нежелание подчинится воле властей, священнику дали десять лет ссылки. Именно в это время родилась моя мама. Она была последней, кого крестил отец Василий перед изгнанием в Сибирь (c.Любино, Тегульдетский район Томской области) . Крещение состоялось у нас дома, и пока его еще совершали, на улице священника уже ждал автомобиль. Десять лет исповеднического подвига реального человека, о котором сегодня забыли даже сами униаты. Все дело в том, что после перестройки из своих нор вылезли именно "отцы Иваны", которые запросто могли менять не то, что юрисдикцию, но даже саму веру. Понимаете, они с легкостью меняли веру в Бога! Понятно, что вспоминать им о подвиге исповедничества отца Василия, это тоже самое, что рассказывать на весь мир о своем личном опыте предательства Церкви и тех людей, которых ты сам столько лет учил нравственности и духовности, не имея при этом ни первого, ни второго. Так вот, это священник был моим родственником, дядей. Сначала он тайно, ночью крестил мою маму, а уже по возвращению домой, крестил и меня. Правда уже днем. Он еще немного жил, но сильно подорванное здоровье победило его. Скончался он в 1988-ом, на 76 году жизни.
Потом, после выхода греко-католиков "из подполья", они силой забрали у нас храм, который хотя исторически принадлежал им, но за столько лет если честно, католическими были только сами стены. Вот, где-то с этого момента у нас в поселке было уже три общины: римо-католики, греко-католики и православные. Я не знаю, как так случилось, но моя мама выбрала для себя православие. Хотелось бы верить, что и я тоже его тогда выбрал.
Я собственными глазами видел, как униаты били людей, которые выходили из "их" храма. Если богослужения совершались поочередно, и мы не успевали выйти вовремя -каждый раз поднимался бунт, и мне казалось, что я выхожу из храма в оцеплении диких собак. Я и сейчас все еще достаточно впечатлительный, а тогда, в детстве, для моего воображения это было вообще что-то потрясающее и запредельное: у меня до сих пор перед глазами картина, как один здоровый мужик, два метра ростом, бьет маленькую бабушку палкой по голове! А это же мои соседи!
Католиков тогда было гораздо больше, и они почему-то всегда были настроены очень агрессивно и хотели нас бить. Я не был тогда еще кандидатом богословия, но уже тогда ставил для себя вопрос: если так выглядят верующие люди, то как же должны выглядеть безбожники! Злоба и скрытая агрессия очень правильно могла быть реализована только с помощью высоких духовных идеалов. Понимая это, мужская часть православного населения перестала ходить в храм вообще, а некоторые ездили в соседний город, где было поспокойней, и таких проблем пока не было. Из православных мужчин на обычном богослужении нас всегда было двое - священник и я, совсем маленький мальчик, который подавал кадило. Потом к нам пришел еще дядя Вася, которого мы за глаза называли "Фантомасом". Раздувать кадило ему было гораздо проще чем мне, зато бегал я по алтарю гораздо быстрее.
Родственники отца Василия узнав о том, что мы перешли на сторону православных, от нас почти отказались. Впрочем, поскольку моя мама - врач, то если было нужно, ее первой всегда звали на помощь, если возникали проблемы со здоровьем кого-то из семьи отца Василия.
Вот так, очень кратко можно описать мои церковные "корни". Мой дядя - греко-католический священник, исповедник веры и не канонизированный святой. Он меня крестил. Но, по мере физического и духовного взросления, я стал православным христианином, и в будущем решил все свои силы посвятить служению Православной Церкви. В этом году будет 15 лет как я ношу епитрахиль. Надеюсь, отец Василий узнал во мне того маленького восьмимесячного мальчика, и там, на Небесах, ему понравилось то, что я рассказал вам его, и нашу с ним, общую историю.
